Последняя четверть прошлого века была совершенно потрясающим временем, когда европейская цивилизация и её колониальные отпрыски испытали невиданный уровень свободы — как в правовом, так и в культурном смысле. Старые породы дискриминации — расизм, сексизм, гомофобия etc — повымерли, а новые ещё не были выведены. Старое ханжество вышло из моды, а новое ещё не возникло. Старые идеологические фобии были худо-бедно преодолены, а новые ещё не сформировались.
В общем, евро-человечество вышло из клетки на открытый простор и какое-то время там резвилось, породив рок-музыку, персональные компьютеры и шенгенскую зону. Но потом почувствовало острый приступ агорафобии и вернулось в клетку, где и сидит до сих пор, забившись в дальний угол.
Именно на это время пришлась юность поколения иксеров. Это, с одной стороны, немыслимое везение, потому что ничего подобного евро-цивилизация не переживала (расцвет античных полисов и Возрождение были чем-то похожи, но едва ли сравнимы), и это было реально круто.
С другой стороны, это очень печальная участь, потому что иксеры обречены чувствовать себя прогрессорами в арканарских трущобах, осознавшими, что их родной дом исчез, распался на атомы. Возвращаться некуда, поскольку во вселенной больше нет ничего, кроме стремительно дичающего (и принимающего одичание за прогресс) Арканара. Ну и осознание того, что винить в этом одичании некого, кроме самих себя, тоже не добавляет иксерам позитива.
Притом жаловаться-то им особо не на что. Они вполне нормально устроились в дивном новом мире, и даже иногда умудряются строить корпоративные карьеры. И лишь изредка накатывает ощущение падения в холодную бездну, и в глазах появляется растерянная затравленность. Но только на миг. Некогда рефлексировать, дел по горло.