Любой бизнес мечтает о модели «подписки», как у Нетфликса. В некоторых случаях такая модель предписана самой природой бизнеса — у тех же стриминговых платформ, у сервис-провайдеров, или, скажем, у производителей еды (на еду нас, к сожалению, подписала наша биология). В других случаях для переключения на подписку требуется некий креатив — например, гениальная идея продавать принтеры за копейки и драть втридорога за чернила (которые в любом случае высыхают через какое-то время, даже если ими мало пользоваться). Любые гаджеты на батарейках тоже автоматом превращаются в разновидность подписки (если батарея не сдохнет сама, её можно убить искусственно). Ну и так далее.
Среди производителей софта эта идея столь же популярна. Коробками никто ничего уже давно не продаёт, все стараются, как минимум, впарить годовую «поддержку», ну или просто отменить понятие постоянной лицензии и ввести подписку. Ну а среди подписчиков самые популярные — правительства, потому что у них можно отжать практически бесконечные суммы.
Начиная работать с правительством, фирма сама становится немножко частью правительства и получает возможность давить конкурентов — как чисто финансово (получив доступ к бюджетам, о которых конкуренты и не мечтают), так и юридически, выколачивая из своих царственных покупателей специально заточенные законы и нормы. Рыночный капитализм заканчивается и начинается квази-совковая олигополия, в которой подписчики сервисов — все граждане.
В этот момент человек с дипломом экономиста снисходительно ухмыляется и говорит, что кое-кому надо бы подучить матчасть. Монополизация на Западе сохраняется на очень низком уровне, а во многих странах ещё и снижается. Посмотрите, рекомендует экономист, на индекс Херфиндаля-Хиршмана, например. Нормально там всё. А без монополизации — какая же олигополия?
А такая, — ответим мы, — информационная. В эпоху, когда основным товаром становятся нарративы, для руления миром совсем не обязательно быть огромным монстром, достаточно найти правильные каналы сбыта информации. А людей за этим бизнесом может стоять совсем небольшое количество. В 2019 году в компании Модерна работало 700 человек, а в компании OpenAI (это которая ChatGPT) — и вовсе 100. Размер перестаёт иметь значение. Рыночная стоимость той же OpenAI (сейчас около 400 человек), по оценкам, примерно такая же, как у Боинга (156 тысяч человек).
В этом состоит очень забавная особенность нашего времени: нами рулят не гиганты, а сладкоголосые карлики. Мы живём в мире, в котором гном-декламатор оказывается сильнее великана-людоеда…
Так, стоп. Это я что же, тоскую по временам великанов-людоедов? Нет, нет, теперича лучше, чем давеча. Расслабься, слушай и повторяй за диктором, и никто тебя не съест, совсем наоборот, приласкают и похвалят. Чем плохо-то?