Есть такой раздражающий киношно-литературный приём. В обобщённом, ни на кого конкретно не намекающем, виде он выглядит примерно так.
Крестьянин Степан с перекошенным от ярости лицом подходит к крестьянину Петру и, тыча в Петра пальцем, кричит:
— Ты зачем мою корову отравил??
Не травивший корову Пётр некоторое время смотрит тяжёлым взглядом на Степана, потом хрипло спрашивает:
— Кто тебе это сказал?
— Да вся деревня говорит, — врёт Степан.
Пётр молчит, выразительно дышит, играет желваками, потом поворачивается и уходит. В его согбенную спину летят степановы проклятия. Пётр покидает деревню, вписывается в какие-то замысловатые блудняки, проходит полмира, лишается всего и приобретает всё, основательно преображается — и возвращается в деревню, где ошалевший от новообретенного петрова сияния Степан сначала пытается его убить, а потом падает на колени и просит прощения…
Меня в такие моменты всегда донимает вопрос: почему они не пытаются поговорить и разъяснить недоразумение? Зачем вся эта драма там, где можно было бы обойтись несколькими диалогами на повышенных тонах и, опционально, не особенно ожесточённым мордобоем?
Потом, конечно, я прочитал про арку героя и уяснил, что ложное обвинение — это просто такой популярный способ отправить героя путешествовать по арке. В жизни-то мы на эту арку предпочитаем не лезть, но беллетристика без этой конструкции не может существовать.
Успокоения это понимание мне, однако, не принесло. Всякий раз, видя удаляющуюся согбенную спину облыжно обвинённого, мысленно (а иной раз и не мысленно) ору в книгу или в экран: «Да поговорите же вы, дурни!». Но вопли сквозь экран не проникают, и персонаж начинает обречённо карабкаться на выстроенную автором арку.
Чем дальше, тем больше мной владеет чувство, что и мы находимся в той же ситуации, что этот «герой». Есть куча вещей, которые мы можем (должны) сделать, но не делаем, послушно двигаясь по непонятно кем проложенным рельсам в непонятно кем определённом направлении, увлечённо реализуя чей-то авторский замысел, пренебрегая собственными нуждами. Можно назвать это инстинктом группового выживания, а можно осознать, что мы просто персонажи, как крестьяне Степан и Пётр, и нашу арку для нас уже нарисовали.
Интрига вносится тем фактом, что автор у нас, по всему судя, не один. Их много, они привержены разным стилям, и у них происходит периодическая ротация по какому-то непонятному принципу. Скажем, мои (да и ваши) арки сначала сочинялись в духе соцреализма, потом — неонуара, а затем — антиутопии. Это явно разные писатели и, кажется, они не очень ладят.
Передрались бы они, что ли. Или, быть может, они уже дерутся? Это бы многое объяснило.
