Один из сильнейших человеческих инстинктов — инстинкт группового выживания. Основополагающий компонент последнего — способность быстро и безошибочно выбирать в любой толпе лидера. Посадите десяток плохо знакомых или вовсе не знакомых друг с другом людей в комнату и дайте им задание — лидер среди них определится буквально в первые же минуты. Причём без всяких обсуждений, перемигиваний и тайных голосований.
Точно так же это работает и в пространстве идей: мы выбираем идею-лидера и подчиняем ей прочие идеи. Я подозреваю, это тоже связано с групповым выживанием, но тут механизмы не столь детерминированы и очень сильно зависят от состояния человека — как ментального, так и физического. Иными словами, десяток человек в комнате вряд ли выберут в качестве лидирующей одну и ту же идею, но что-нибудь выберут обязательно.
Вот этим-то идейным идолопоклонничеством и объясняется наша неспособность видеть что-либо в периферии избранной нами «царь-идеи». Мы вообще видим пространство идей как поле боя: вот наши, а вот враги. С врагами надлежит драться, наших — поддерживать. Сосуществование невозможно.
Если человек, скажем, верит в антропогенное потепление, он сходу отбросит любую другую теорию, про предыдущие потепления и похолодания не станет и слушать, а от словосочетания «циклы Миланковича» впадёт в состояние берсерка.
Как феномен царь-идеи выступает в нынешнем эпидeмиoлoгичecкoм цирке даже рассказывать не надо, тыщу раз уже рассказано.
Тут важно понимать, что это не вопрос «недоубеждённости» или «недоговоренности», это глубоко инстинктивная штука. Царь-идею нельзя опровергнуть в дискуссии, вне зависимости от качества аргументов. Её может победить только другая царь-идея. Если у вас её нет (а у вас её нет), даже не начинайте разговор.