Коллега, потомственный абориген с очень типичной для центральной Швейцарии фамилией, жалуется, что в цюрихских ресторанах он не чувствует себя дома: персонал почти не говорит на швейцарском немецком. Все вариации литературного немецкого и английского — к вашим услугам, а вот чтобы щирый швицердюч, со смаком, с деревенскими модуляциями — поди найди такое.
Нет, ты не думай, спохватывается он, я ж не против иностранцев, просто в ресторане важен уют, а родной язык — ключевой компонент уюта.
Заверяю коллегу, что полностью понимаю его чувства, и высказываю предположение, что натуральных швейцарцев не устраивают ресторанные доходы. Просиживать штаны в прохладном офисе, получая кратно бóльшую зарплату, куда приятней, чем разносить тарелки. Коллега соглашается: его наблюдения согласуются с этой версией.
Кроме того, немецкий язык (любой) постепенно превращается в Цюрихе в приятную, но не обязательную опцию. Цюрих — город интернациональных компаний. На работе 40% его жителей говорят по-английски, причём в академической среде эта доля доходит до 70%, а в инженерно-технической превышает 50%. Это не значит, что большинство работающих — экспаты, это просто значит, что люди имеют дело с коллегами по всему миру (но и экспатов тоже дофига).
В такой среде понятие «уюта» трансформируется из «как у бабушки» в «просто хорошо сидим». В Цюрихе много мест, где можно хорошо посидеть, а бабушка… Ну что бабушка — фото в альбоме, в который уже лет 20 не заглядывали.