Как вспоминал Александр Васильевич Храповицкий, статс-секретарь Екатерины II, вину за французскую революцию императрица возлагала на театр. В сентябре 1790 года она брюзжала: «Отъ того погибла Франція, qu’on tombe dans lа crapule et les vices [что впала в мерзости и пороки]. Опера Буфа всѣхъ перековеркала.»
Усталую Екатерину, с начала 1780-х постоянно болевшую, занимали не исторические обобщения, а безнравственность оперных актрис и увивавшихся за ними аристократов. В частности, её беспокоили похождения канцлера Безбородко, глубоко, вплоть до некоторого умопомешательства, увлечённого юной оперной певицей Лизой Урановой. В судьбе последней императрица приняла живейшее участие и даже организовала её брак с коллегой-актёром, чтобы оградить от домогательств канцлера. В истории канцлера и актрисы Екатерина видела влияние той самой «оперы Буфа».
Опера-буффа — комическая опера, моду на которую в XVIII веке, как раз незадолго до французской революции, ввели итальянцы. Типичный сюжет такой оперы — ловкий и хитрый слуга (ну или вообще — человек низкого звания), облапошивающий господ, а также господа, неуклюже и неудачно волочащиеся за простолюдинками. В итоге аристократия бывала неизменно посрамлена, а слуги торжествовали. Поведение оперных героинь, водящих за нос аристократов, было безудержно кокетливым, за гранью тогдашних представлений о благопристойности. В частной жизни актрисы мало отличались от своих сценических образов, превращая театр в бордель для аристократии.
Будучи дамой незаурядной, Екатерина пыталась бороться с театральной распущенностью на театральных же подмостках. В конце 1790 года состоялась премьера нравоучительной оперы «Федул с детьми», либретто для которой награфоманила императрица, а музыку написал Василий Пашкевич. По сюжету крестьянин Федул, сведя жену в могилу непрерывным деторождением, решает повторно жениться на вдове, чему по неведомой причине противятся все его 15 (!) детей. Федул аргументирует свою решимость доводами в стиле «без жены, что без кошки», и в конце концов убеждает коллектив встретить нового члена песнями и плясками.
Федул, впрочем, был фоном, а центральным персонажем оперы была его старшая дочь Дуняша в исполнении вышеупомянутой Лизы Урановой. За ней пытался ухаживать «детина из Санктпитера», соблазнявший девушку богатством и благами урбанизации. Однако благонравная Дуняша отказала туристу под тем предлогом, что в городе сплошь ложь да притворство, а в деревне всё по-честному.
Можно спорить, насколько Федул и Дуняша повлияли на общественную мораль, но факт остаётся фактом: все последующие Романовы, включая повесу Александра I, открытого блядства при дворе не одобряли — и худо-бедно протянули ещё больше 120 лет. У нас нет никаких оснований утверждать, что этому способствовала опера «Федул с детьми», но говорить, что она этому не способствовала — значило бы противоречить очевидному.
Мне вообще очень нравится фраза «опера Буфа всѣхъ перековеркала», потому что императрица предложила метафору важнейшего принципа общественного устройства. Штука в том, что стабильность любой социальной системы зиждется не на полиции, судах и прочих «силовых ведомствах», а на идеях. Люди ведут себя тем или иным образом, просто следуя вколоченным им в бóшки правилам. Сдвинь правила — сдвинется и система, а вместе с ней и вся наличная реальность. Кажется, это называют «окном Овертона». Театр же экспериментирует с правилами, создавая условную реальность, которая, просто в силу того, что она была явлена публике, становится возможной.
Сейчас я смотрю очередной сериал про зомби — похоже, именно эта тема заняла место, которое во времена Екатерины занимали плутоватые слуги — и всё думаю, в какую сторону перековеркает нас эта «Буфа».