Дискуссия о роли личности в истории напоминает дискуссию о роли атомов в химических реакциях. История — это процесс взаимодействия личностей в разных агрегатных состояниях: индивидуальном, групповом и виртуальном. Без личностей не бывает истории.
Однако взаимодействия атомов — это не проявление свободной воли последних, это следствие их физических свойств. Грубо говоря, если вы зальёте соду уксусом, вы получите углекислый газ, воду и натриевую соль (NaHCO₃ + CH₃COOH → CO₂↑ + H₂O + CH₃COONa), вне всякой зависимости от того, чего хочется вам и атомам, участвующим в реакции. Очень возможно, что атомы углерода и водорода страстно желают соединиться в метан (CH₄), но при заливке соды уксусом в комнатных условиях это просто физически невозможно.
Точно так же и взаимодействия личностей определяются свойствами самих личностей и их окружения. При этом свойства личностей, в свою очередь, тоже формируются окружением, так что в конечном итоге всё сводится к одному только окружению — иными словами, к географической локации. Это учение называется географическим детерминизмом, и оно, подобно марксизму в знаменитой ленинской максиме, всесильно, потому что верно.
Но любому детерминизму страшно гадит треклятая стохастичность. Допустим, у соды и уксуса нет вариантов поведения, но наливающий уксус в стакан с содой человек может пролить уксус мимо, перепутать уксус с оливковым маслом, отвлечься на футбольную трансляцию и забыть об эксперименте, или вовсе до этого эксперимента не дожить, поскользнувшись на мокром полу и раскроив себе череп о гранитную столешницу. Девиации могут быть и не столь драматическими, но, тем не менее, заметными: к примеру, экспериментатор может всыпать в стакан чайную ложку соды, а может наполнить стакан наполовину.
Эту стохастичность, как правило, и принимают за «роль личности в истории». Куда бы вырулила цивилизация, если б лунное затмение накануне битвы при Гавгамелах было считано Александром Македонским как дурное предзнаменование? Или если бы венецианский дож Энрико Дандоло не так страстно ненавидел Византию? Или если бы туповатый полтавчанин Микола Підгорний не зарубил косыгинские реформы?
Люди — это игральные кости, которые бросает чья-то неутомимая рука. Выпавшие цифры не меняют общего направления движения истории, но довольно значительно меняют обстоятельства этого движения. Свободной воли у бросаемых костей нет, хотя им кажется, что они упали именно так, а не иначе, по собственному желанию. Им вообще много чего кажется, и это интересно разве что психиатрам.
Интересней природа руки, бросающей кости. В больших языковых моделях, которые мы сейчас называем «искусственным интеллектом», за это отвечает параметр, именуемый «температурой». Он задаёт случайность выбора «токенов» (очень коротких текстовых фрагментов, из которых состоит текст) и устанавливается создателем модели.
Вопрос, кто задаёт нашу с вами «температуру», оставим на сладкое.