В испанской истории когда-то существовала любопытная концепция: «Чёрная легенда» («La leyenda negra»). Согласно ей, враги Испании, начиная с XVI века, распространяли, как сейчас бы сказали, фейки про испанских королей, армию, да и вообще про всех испанцев. Под «врагами» разумелись, в первую очередь, англичане и голландцы. Первые дрались с Испанией за господство в океанах, вторые — за собственную независимость. Оба поединка, как мы помним, Испания в конечном итоге проиграла, но тянулась эта грызня очень долго — веками.
Собственно говоря, превращение Испании из мировой империи в провинциальную, ни на что не влияющую, европейскую тьмутаракань длилось около четырёх столетий, и завершилось на рубеже XIX и XX веков, когда испанцы потеряли свои последние центральноамериканские и тихоокеанские колонии. Занятно, что процесс «деимпериализации» Испании, начатый англичанами, завершили американцы. Эта преемственность очень важна для понимания всего того, о чём нам врут в международных новостях. В частности, очень важно осознавать, что военное и политическое доминирование в обоих океанах — это одна из главных целей американской политики (если не самая главная из них). И этот унаследованный от Британии сюжет — гораздо более долгоиграющий, нежели президентство какого-то конкретного клоуна.
Впрочем, вернёмся к «Чёрной легенде». Суть её якобы сводилась к убеждению всего мира в том, что испанцы были злобными, жестокими, безнравственными ретроградами, которым противостояли добрые, милосердные, высокоморальные силы прогресса в лице европейских — в первую очередь, британских и голландских — протестантов. Этот образ, и в самом деле, очень силён в массовой культуре. Ширнармассы знают словосочетание «испанская инквизиция» и верят, что эта самая инквизиция жгла своих противников в промышленных объёмах. Кроме того, ширнармассы убеждены, что испанцы люто зверствовали в своих колониях.
На самом же деле, инквизиция была создана для надзора за воцерковлением мавров и евреев на территориях, отвоёванных в процессе Реконкисты (а позже и индейцев в колониях, захваченных в процессе Конкисты). К смерти они приговаривали крайне редко, и только закоренелых «рецидивистов», многократно уличённых в ереси. Чаще всего, инквизиторы просто грабили еретиков: конфискация была любимым наказанием. По сравнению с тем, что творилось в протестантских странах, испанские инквизиторы были сущими ангелами. Вот моя любимая цифирь: в период с 1300 по 1850 годы в Англии казнили 367 «ведьм», в Германии — 6’887, а в пасторальной Швейцарии — 5’691 (при этом надо помнить, что население Швейцарии было вдесятеро меньше германского). В страшной же Испании за этот период казнили ОДНУ «ведьму».
Похожая ситуация была и в колониях. Тогда как колонисты-протестанты в Северной Америке тупо уничтожали всех аборигенов, до которых могли дотянуться, а прочих изгоняли с их земель, испанцы довольно мирно сосуществовали с индейцами и даже вводили защищавшие индейцев законы (исполнявшиеся не особенно аккуратно, но всё же как-то работавшие). В целом, вытеснению аборигенов испанцы предпочитали их ассимиляцию, сопряжённую с настырной христианизацией. Последняя была малоприятной практикой, конечно, но надо помнить, что в то самое время, когда испанцы принуждали южноамериканских индейцев нырять в воду, надевать крест и произносить христианскую «шахаду», англичане с голландцами вырезáли и расстреливали североамериканских индейцев целыми племенами.
В общем, популярный в Европе образ Испании, как страны мрачных сволочей, имел мало общего с реальностью. Однако идея (да и сам термин) «Черной легенды» возникла только в начале прошлого века, когда в Испании, незадолго до этого просравшей все завоевания предков, кроме собственно Иберийского полуострова, возник мощный патриотический ресентимент. Испанцам нужно было объяснить самим себе, что причина геополитической катастрофы, постигшей их славную империю, крылась не в чудовищно неэффективном управлении, догматизме и отрицании наличной реальности, а в Происках Врагов.
Как мы видели выше, значительная доля истины в этом таки была. Противники Испании, будучи завзятыми торгашами, понимали любое соперничество в рыночных терминах и отлично осознавали важность манипулирования рынком. Порядочная часть лживого бреда, нахлобученного на публичный образ Испании, состояла из сознательной дезинформации, распускавшейся протестантами. Вредоносность этих фейков для испанского королевства была вполне очевидной. Другое дело, что вес этой проблемы в списке причин имперского коллапса был не таким уж и большим.
В любом историческом уроке самое важное — это не красивая история, а то, чему люди, собственно, научились. Сказ о «Чёрной легенде» стал неплохим примером плохо выученного урока. Возникнув в начале прошлого века, этот нарратив был охотно подхвачен франкистами, которые были рады найти внешнее объяснение испанским бедам. Империя, дескать, коллапсировала не потому, что застрявший в средневековье феодализм не мог тягаться с молодой зубастой буржуазией, а потому, что империю подло оклеветали. Соответственно, решением проблемы будет не модернизация, а искоренение лжи и утверждение Правды. Иными словами, вместо работы над настоящими ошибками, они начали борьбу с химерами.
Этой-то борьбой Франко и занимался всю свою жизнь. Страна в это время оставалась европейской тьмутараканью — а иначе и быть не могло: в войне с виртуальными сущностями победы бывают только виртуальными. Уже после смерти каудильо, король Хуан Карлос I из династии Бурбонов, возведённый на престол, как это ни парадоксально, самим Франко, запустил политическую модернизацию страны, оказавшуюся неожиданно успешной. Нынешние испанцы совершенно не заморачиваются на тему «Чёрной легенды» и прекрасно себя чувствуют.
В истории до обидного мало поведенческих шаблонов. Всё уже когда-то было. Но кому она нужна, история эта, когда на дороге разбросано столько прекрасных граблей.