Мне кажется важным помнить, что СССР развалился вовсе не из-за несовершенств экономической модели, изнурительной гонки вооружений, тлетворного влияния западной пропаганды или ещё каких-то «происков». Всё вышеперечисленное, конечно, справедливо — но это лишь следствия подлинной катастрофы, её симптомы.
Сама же катастрофа состояла в том, что в конце 1960-х годов политическое руководство страны приняло осознанное решение переселиться из реальности в сказку. Это нашло отражение в мудром (а других не держали) анекдоте застойных времён:
Едут в поезде Ленин, Сталин, Хрущёв и Брежнев. Поезд останавливается: впереди разобраны рельсы. Ленин предлагает организовать субботник и восстановить дорогу. Сталин предлагает расстрелять машиниста. Хрущев предлагает разобрать рельсы сзади и собрать перед поездом. Брежнев предлагает закрыть окна и раскачиваться взад-вперёд, притворяясь, что поезд едет.
В середине 1960-х даже партийному начальству стало очевидно, что выстроенная Сталиным кровожадная вариация рабовладельческого государственного капитализма функционировала только в присутствии самого Сталина. Вся эта машинерия сбоила и разваливалась без свирепой диктатуры, способной присудить человеку 10 лет лагерей за кражу нескольких колосков с колхозного поля, или полгода принудительных работ — за двадцатиминутное опоздание на завод. Нужен был другой подход. В первой половине 1960-х советские экономисты стали разрабатывать ряд реформ, вошедших в историю под именами их идеолога Евсея Григорьевича Либермана и партийного «спонсора» Алексея Николаевича Косыгина.
Реформы Либермана-Косыгина предлагали, по сути, ввести в обиход государственных (а иных и не было) предприятий явственные элементы свободного предпринимательства. Предлагалось существенно ослабить централизованное руководство экономикой и позволить предприятиям самим выстраивать свою бизнес-стратегию, самочинно определяя ассортимент продукции и распоряжаясь частью прибыли.
Разрабатывали реформы ещё при Хрущёве, но реализовывать начали уже при Брежневе, в 1965-м. Успех был несомненным, экономика ожила и зашевелилась. Довольно быстро проявились и проблемы, например, в погоне за быстрыми прибылями предприятия «убивали» оборудование. Но это была проблема техническая, решаемая целительной конкуренцией. Хуже было другое: очень быстро стало понятно, что в новых условиях придётся уволить добрую половину работников гос. предприятий.
Что делать с уволенными? На этот вопрос существовал единственный ответ: позволить им заняться частным предпринимательством — пусть мелким, пусть ограниченным, но частным. Однако такой шаг требовал переосмысления всей партийной идеологии. Спустя всего лишь пару пятилеток, в конце 1970-х — начале 1980-х, Дэн Сяопин сделал именно это. Брежнев же откровенно зассал. Как и для любого истово верующего человека, догмы были для него важнее наличной реальности. В этих догмах он и спрятался.
В конце 1960-х реформы были свёрнуты, совок покатился к своему закономерному концу — а Брежнев до самой смерти продолжал жить в сказочной реальности «развитого социализма», оставив нам в наследство прогнившие и проржавевшие декорации, кое-где крашенные яркой краской.
Через 20 лет вся эта конструкция рухнула.