По бесовскому LinkedIn-у разносят фразу какой-то неведомой мне девушки. Дескать, ей нужен такой ИИ, который возьмёт на себя домашнюю работу, чтобы у неё было время заняться искусством, а не такой, который будет заниматься искусством, чтобы у неё было время для домашней работы. Офисный планктон восторгается и аплодирует — да-да, как же это верно, именно такой ИИ подайте нам сей же час!
Великая Мечта о рае на земле никогда не отпускала человечество. В этом раю завёрнутые в белоснежные тоги люди с лирами в руках неспешно прохаживаются по аккуратно подстриженным газонам и декламируют друг другу стихи собственного сочинения, тихо аккомпанируя себе на лирах, а пошив тог, подстриг газонов и прокорм стихотворцев как-то самообразовываются. Именно эта мечта легла в основу марксизма, неслабо так переформатировавшего человечество.
Всё началось в третьей четверти XIX века, когда пара умных немцев словила два важнейших инсайта.
Инсайт первый: производительность труда неуклонно растёт и с неизбежностью достигнет такого уровня, при котором людям достаточно будет просто стоять (или лежать) рядом с работой, которая будет работаться сама собой. Когда это случится, люди перестанут в чём-либо нуждаться, агрессивное выживание перестанет формировать их поведенческие паттерны, и они смогут всецело предаться чистой неге и творчеству. Технические детали в ту лохматую эпоху проработать было нельзя, понятия «робот» и «ИИ» ещё не появились, но принципиальная реализуемость этой схемы особых возражений не вызывает.
Инсайт второй: имущественная элита хрена с два даст развиться такому сценарию, поскольку все технологии управления массами так или иначе основаны на контроле доступа к ресурсам, а из людей, ни в чём не нуждающихся, получаются негодные верноподданные. Поэтому элита непременно позаботится о том, чтобы технологически обусловленное изобилие не наступило — вернее, наступило бы, но только для неё самой. Точность этого озарения очевидна сейчас любому, кто даст себе труд оглядеться и заметить «зелёную» истерию, фетишизацию психических расстройств, рукотворные кризисы всех мыслимых сортов, и прочий элитский неолуддизм.
Чтобы второе не мешало первому, марксисты предлагали прибегнуть к очистительной пролетарской революции. Как мы теперь понимаем, эту идею умные немцы явно не додумали, и с революционным раем на земле дело, мягко говоря, не задалось.
Однако Великая Мечта никуда не делась. Она слегка померкла, но когда человечеству дали поиграться с говорящей программой, воссияла с утроенной силой. Пока ИИ может только поговорить о пошиве тоги и постриге газона, но наше сознание так устроено, что изреченное мы отождествляем с сущим. Так что сомнений в том, что в скором времени робот сам сядет за швейную машинку и встанет к газонокосилке, у нас уже нет. Тем более, что прямоходящего и притом довольно ловкого железного болвана уже можно купить в магазине, по-моему, тысяч за 16 долларов.
И вот когда ИИ возьмётся за обслуживание офисного планктона, тот немедленно отбросит свои KPI и графики продаж и примется сочинять изящные стихи, класть их на нежную музыку, и исполнять перед небольшими группами искренне восторженных слушателей в увитых плющом беседках. Никаких революций для этого не потребуется, всё произойдёт естественным манером. Нынешний планктон убеждён, что власти его любят и ни в коем разе не дадут в обиду: со времён Маркса элита очень сильно продвинулась в работе с масс-медиа.
Сейчас, правда, начальство вынуждено отвлекаться на борьбу с полчищами чумазых печенегов, скопившихся на границе Светло-Доброго княжества, но это ведь временно. Разве могут эти мазурики тягаться со Светло-Добрым княжеством? Надорвутся, нехристи.
А как только они надорвутся, тут-то мы и укутаемся в белую тогу.
Или в саван?
Нет-нет, в тогу, конечно.