Магия математики в том, что она может аккуратно описать некий феномен, который никто не понимает — при этом описание, при всей его красоте и законченности, никак не приблизит нас к осмыслению этого феномена.
Почти две тысячи лет назад Клавдий Птолемей с изумительной точностью описал движение небесных тел, видимых из Александрии. При этом он не отвергал идею вращающегося вокруг неподвижной Земли твёрдого небосвода. Птолемей вообще никак не описывал небесную машинерию и, судя по всему, не придавал этому значения. Он работал над теорией бисекции эксцентриситета и вполне довольствовался имевшими хождение в его эпоху представлениями о хрустальном куполе. Важно, по какой траектории летают светящиеся точки, а как именно они летают и что из себя представляют — да какая разница.
Что-то похожее происходит с современной квантовой механикой, могучий математический аппарат которой никак не помогает понять природу эффекта суперпозиции. Описать это мы в состоянии, а представить себе — и уж, тем более, постичь — не можем. Например, в одном новом сериале квантовая суперпозиция представлена в виде бесконечной анфилады одинаковых дверей, за каждой из которых возникает версия мира, сформированная умонастроением того, кто открыл дверь. Почему бы и нет? Любая версия годится.
Подвох тут в том, что наличие подробного и непротиворечивого описания некой штуки создаёт суррогат понимания природы этой штуки.
Это очень забавный баг (или фича?) нашего сознания. Вот плывёт в темноте огонёк, и никто не знает, что это такое — звезда, чья-то сигарета или «фонарик» гигантского морского чёрта. Но если мы нарисуем точные уравнения движения этого огонька — мы поверим, что мы что-то (или даже всё) про него поняли.
— А если завтра этот огонёк нас сожрёт?
— Антинаучная ересь! Вот уравнения. Огонёк завтра удалится в юго-западном направлении.
И он такой — опа! действительно плывёт на юго-запад.
Или не плывёт.
Аналогичный фокус проделывают новости. Нарисовав узнаваемую и не расползающуюся по швам картинку, они дарят целевой аудитории ощущение понимания происходящего, хотя на самом деле, аудитория понимает столько же, сколько современники Птолемея понимали про физику небесного свода — т.е. вообще ничего. Всё, что у аудитории в действительности есть — это траектория движения неведомого огонька в темноте, но комфортное ощущение понимания всё равно возникает. Так аудитория и живёт с этим ощущением, пока из темноты не выдвинется нечто нежданное и не сделает кусь.
Парадоксальным образом, математика и новости не помогают выползти из платоновой пещеры — они, напротив, заталкивают нас ещё глубже в пещеру. Не задохнуться бы.