Очень интересный кейс закручивается вокруг Элона Маска и OpenAI (той самой организации, которая выпустила ChatGPT). Кейс не про говорящего робота, а про то, как появляется правительственное регулирование.
Маск был в числе основателей OpenAI и пытался её приватизировать. Другие соучредители этого не позволили, и Маск свалил, оставив контору без финансирования. Ребята сориентировались и легли под Микрософт, который повёл себя смирно и тихо дал дофига денег. Результат известен, и Маску, понятное дело, завидно. Его любимая бизнес-модель — распил гос. бюджетов на инновационных и хорошо продаваемых публике проектах. Говорящие роботы в этом смысле — сущий клондайк, и по этому клондайку уже бродят совсем другие люди с большими лопатами.
Но Элонушка не стал бы тем, кем стал, если бы такие косяки его обескураживали. Сейчас у него новая идея по поводу экспроприации OpenAI: жёсткое внешнее регулирование и, по сути, национализация AI-проектов. Если внимательно прочитать его открытое письмо, отфильтровав красивости про «временный мораторий», речь там именно об этом. Т.е. это должно стать аналогом SpaceX — понятно с кем во главе.
Пиар-кампания запущена по всем правилам. В Time тут же вышла статья за авторством довольно знаменитого «эксперта по безопасному AI», бессмысленного, но разговорчивого чувака, в которой тот призывает закрыть все AI-проекты, а кто не закроется — тех бомбить (это цитата), потому что если этого не сделать, то в самом скором времени мы все умрём (это тоже цитата), убитые злым AI. Довольно распространённый метод продвижения своих идей: подпустить отморозков, чтобы на их фоне выглядеть умеренно и благоразумно. Сейчас такого шума будет много. Элонушка не остановится, не такой он человек.
Самое для меня занятное во всей этой возне — это хорошая иллюстрация того, как на Западе зарождаются всевозможные отраслевые регуляции. Вам их продают, как заботу о вашем благе, но практически всегда это — проекты по обслуживанию интересов дружественного государству крупного бизнеса, инициированные последним. Как правило, это исполняется тихо и за закрытыми дверями, но сейчас случай особый, требующий спешки — так что у нас есть шанс наблюдать развитие сюжета, сидя в первом ряду.